Новые движения в регионе Ближнего Востока в последнее время

TCCS - В контексте многочисленных международных изменений Ближний Восток продолжает подтверждать свою роль ключевого стратегического региона. Ближний Восток не только является «горячей точкой» конфликта, но и выступает в роли посредника в решении глобальных проблем. Впервые здесь проводится множество крупных международных конференций, что свидетельствует о растущем потенциале региона. В то же время страны Персидского залива активно трансформируют свои модели развития, внедряют новые технологии и формируют методы глобального производства. Эти процессы способствуют формированию новой ситуации, укрепляя геополитическое положение Ближнего Востока в мире.

Наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед ибн Салман Аль Сауд приветствует президента США Дональда Трампа в аэропорту Малика Халида в Эр-Рияде, 13 мая 2025 г._Фото: AA/TTXVN

Региональные «горячие точки» развиваются сложным образом, создавая высокий риск полномасштабной войны.

В последнее время, несмотря на многочисленные посреднические усилия международного сообщества и стран региона, в некоторых «горячих точках» на Ближнем Востоке продолжается эскалация напряжённости, а уровень насилия значительно вырос. По мнению экспертов, сложившаяся ситуация потенциально грозит крупномасштабной региональной войной, чего не случалось уже много лет. Эта сложная ситуация наглядно демонстрируется на примере трёх «горячих точек», демонстрирующих риск потери контроля и масштабной нестабильности в сфере региональной безопасности.

Во-первых, конфликт между Израилем и Ираном серьёзно обострился, начавшись с середины июня 2025 года, и потенциально мог спровоцировать полномасштабную войну в регионе. В связи с угрозой, исходящей от иранских баллистических ракет и ядерной программы, Израиль начал масштабную кампанию наступления, нанеся Ирану серьёзный ущерб. В ходе этой кампании было уничтожено множество военных, ядерных и гражданских объектов; погибло большое количество солдат, гражданских лиц и ряд высокопоставленных военных. Иран быстро ответил крупными авиаударами, что обострило двустороннюю напряжённость до беспрецедентного уровня. Ситуация осложнилась, когда США объявили о своём участии в атаке на иранские ядерные объекты, что спровоцировало новый виток конфликта с риском распространения на весь регион. После 12 дней ожесточённых боёв стороны достигли временного соглашения о прекращении огня при посредничестве ряда стран региона. Однако это соглашение является временным решением, не содержащим долгосрочных политических обязательств и обязательств в области безопасности, и не устранило основные разногласия, связанные с ядерной тематикой, ракетами и военным присутствием. В этом контексте риск возобновления конфликта высок, поскольку обе стороны по-прежнему сохраняют стратегическое противостояние, глубокую враждебность и не демонстрируют никаких признаков существенных уступок.

Во-вторых, война в секторе Газа продолжает обостряться, учащаются жертвы. После того, как 6-недельное соглашение о прекращении огня между Израилем и ХАМАС при посредничестве США закончилось без дальнейшего прогресса, Израиль закрыл маршруты гуманитарной помощи и возобновил нападения через сектор Газа с 18 марта 2025 года. Непрямые переговоры, спонсируемые Катаром, Египтом и США, продолжались, но не смогли достичь консенсуса из-за многочисленных разногласий между двумя сторонами. Израиль потребовал, чтобы ХАМАС вернул заложников, разоружился и отказался от своей руководящей роли в секторе Газа; в то время как ХАМАС требовал долгосрочного прекращения огня и полного вывода Израиля. Война усугубила гуманитарный кризис в секторе Газа, а ущерб, по оценкам, достиг около 50 миллиардов долларов США ⁽¹⁾ . В середине сентября 2025 года многие международные источники зафиксировали нападение на связанные с ХАМАС объекты в Катаре, что привело к жертвам и вызвало дипломатические споры. 29 сентября 2025 года премьер-министр Израиля Б. Нетаньяху провел телефонный разговор с лидером Катара, подтвердив официальную позицию и пообещав не допустить повторения подобных действий; в то же время Катар продолжает рассматриваться как ключевой посредник для непрямых каналов переговоров о прекращении огня, обмене заложниками и мерах безопасности.

В-третьих, ситуация с безопасностью в Йемене, Ливане и Сирии продолжает осложняться из-за усиления боевых действий между США, Израилем и силами оппозиции в регионе. В Йемене США активизировали военные операции против сил хуситов, особенно после того, как президент США Дональд Трамп распорядился ввести жесткие меры по предотвращению нападений на судоходные пути через Красное море и Аденский залив. В Ливане, хотя режим прекращения огня, заключенный при посредничестве США с ноября 2024 года, все еще действует, Израиль расширил авиаудары по силам «Хезболлы», в том числе в районе Бейрута, с целью предотвращения риска перевооружения. 6 июня 2025 года министр обороны Израиля Йоав Галлант объявил, что военные меры будут продолжаться до тех пор, пока не будет обеспечена безопасность границ. В Сирии Израиль увеличил авиаудары по ряду военных объектов и развернул войска в буферной зоне Голанских высот, ознаменовав свое возвращение в регион спустя почти 50 лет после соглашения о выводе войск 1974 года. Эти события показывают, что риск распространения конфликта в регионе по-прежнему существует и требует пристального мониторинга и контроля.

Однако, в дополнение к напряженности, в некоторых «горячих точках» региона был зафиксирован позитивный прогресс, открывающий возможности для стабильности и восстановления. В Сирии ситуация постепенно стабилизировалась, вступив в переходный период продолжительностью 5 лет. 29 января 2025 года, почти через два месяца после падения режима президента Сирии Башара Асада, ключевые вооруженные силы провели Национальную конференцию, единогласно назначив г-на Ахмеда аш-Шараа, лидера группировки Хайят Тахрир аш-Шам (ХТШ) ⁽²⁾ Ахмеда аш-Шараа президентом Сирии ⁽³⁾ , одновременно отменив старую Конституцию, распустив Национальную ассамблею и создав переходное правительство. Сразу после этого новый президент Сирии содействовал внутреннему единству, сотрудничал с Сирийскими демократическими силами (СДС) ⁽⁴⁾ , обнародовал временную конституцию ⁽⁵⁾ и содействовал восстановлению страны. Что касается внешней политики, новая администрация активно улучшает отношения с соседними странами и международными партнерами, в частности, организовав первую за 25 лет историческую встречу между президентом США Д. Трампом и президентом Сирии Ахмедом аш-Шараа, что открывает путь для частичной отмены санкций США и Европейским союзом (ЕС).

Значительный прогресс был также зафиксирован на переговорах по ядерной программе Ирана. С апреля по май 2025 года США и Иран провели пять раундов непрямых переговоров в Омане и Италии, достигнув определённого консенсуса по принципам и методам. Иран возобновил сотрудничество с Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ), что позволило группам экспертов инспектировать ядерные объекты. 7 июня 2025 года президент Ирана Масуд Пезешкиан заявил о своей готовности к всестороннему сотрудничеству в обеспечении ядерной безопасности ⁽⁶⁾ .

В Ливане политический кризис, длившийся более двух лет, официально завершился после того, как ливанский парламент избрал командующего армией генерала Жозефа Ауна президентом Ливана 9 января 2025 года. Затем, 8 февраля 2025 года, было сформировано новое правительство, сменившее временное правительство, пообещавшее провести комплексные реформы, открыв новый период восстановления и развития страны.

Стратегическое соперничество между крупнейшими державами на Ближнем Востоке продолжает усиливаться и расширяться.

Благодаря своей важной геостратегической роли Ближний Восток продолжает оставаться объектом стратегического соперничества между крупными державами, особенно США, Китаем и Россией. Соперничество не ограничивается только обороной, безопасностью и военным присутствием, но также распространяется на стратегические области, такие как наука, технологии и редкие ресурсы.

Для США второй срок администрации президента Д. Трампа сместил акцент с «контроля» на «конкуренцию», сократив прямое участие и отдав приоритет менее затратной стратегии, сохраняя при этом возможность доминировать в регионе. Внешняя политика претерпела ряд четких изменений: возобновление политики «максимального давления» на Иран; подтверждение роли Ближнего Востока посредством первого визита президента Д. Трампа в регион; содействие сотрудничеству с партнерами в стратегических технологических областях, таких как искусственный интеллект (ИИ), полупроводники и квантовая энергетика. Новая тарифная политика США вынудила многие страны региона скорректировать свою экономическую и торговую ориентацию в сторону увеличения импорта американских товаров и открытия своих рынков. Многие страны, такие как Саудовская Аравия, Катар и ОАЭ, взяли на себя обязательства по масштабным инвестициям в США, общая сумма которых составит до триллионов долларов США в течение следующего десятилетия, что свидетельствует о растущей взаимосвязи экономических и стратегических интересов США и ключевых партнеров в регионе.

Тем временем Россия и Китай продолжают наращивать свое присутствие и укреплять стратегические связи со странами Ближнего Востока. Россия отдает приоритет укреплению своего влияния в регионе за счет увеличения военного присутствия, сотрудничества в области безопасности и мобилизации сил. В январе 2025 года Россия и Иран подписали 20-летнее соглашение о сотрудничестве, повысив свои отношения до всеобъемлющего стратегического партнерства, что делает Иран ключевым союзником России в регионе, особенно в контексте ухудшающихся отношений с Сирией ⁽⁷⁾ . В то же время сотрудничество между Россией и странами Персидского залива, такими как ОАЭ, Саудовская Аравия и Катар, продолжает расширяться. Эти страны не только сохраняют нейтральную позицию в резолюциях, выступающих против России в Организации Объединенных Наций, но и способствуют инвестиционному и торговому сотрудничеству с Россией, включая развитие железных дорог, соединяющих Россию с Ближним Востоком, и эксплуатацию Северного морского пути (СМП) через Арктику, соединяющего Россию с Азиатско-Тихоокеанским регионом.

Президент России Владимир Путин провел переговоры с президентом ОАЭ шейхом Мухаммедом бен Заидом Аль Нахайяном в Москве, Россия, 7 августа 2025 г._Источник: middle-east-online.com

Китай придерживается целенаправленного подхода к продвижению торгово-экономического сотрудничества в качестве основы для расширения отношений в области политики, безопасности и новых технологий. Китай отдает приоритет переговорам по соглашению о свободной торговле (ССТ) с Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), одновременно укрепляя сотрудничество в рамках «Китайско-арабского сообщества общей судьбы» и высококачественной инициативы «Один пояс, один путь» (ОПОП). Политические и стратегические отношения между Китаем и Ираном, Объединенными Арабскими Эмиратами (ОАЭ), Саудовской Аравией и Египтом продолжают укрепляться, что наглядно демонстрирует растущую роль Китая в формировании региональной ситуации. В частности, визит министра иностранных дел Ирана Аббаса Арагчи в Китай в апреле 2025 года для обсуждения и консультаций по переговорному процессу между Ираном и США продемонстрировал все более заметную посредническую роль Китая.

Приоритетное внимание по-прежнему уделяется развитию искусственного интеллекта и новых технологий.

В последнее время Саудовская Аравия, ОАЭ и Израиль стали странами-пионерами в развитии высокотехнологичных отраслей на Ближнем Востоке. Эти страны развивают международное сотрудничество, особенно с США и Европой, для доступа к технологиям искусственного интеллекта, чипам искусственного интеллекта и создания современной цифровой инфраструктуры. Были реализованы некоторые характерные проекты, например, строительство ОАЭ крупнейшего в регионе центра искусственного интеллекта в столице Абу-Даби мощностью 5 ГВт. Израиль начал строительство крупнейшего в стране центра обработки данных мощностью 30 МВт совместно с Nvidia Technology Group (США), а также внедряет учебную программу по искусственному интеллекту в систему образования с 2025 года. Саудовская Aramco Group подписала соглашение о разработке технологий электромобилей с BYD High Technology and Industry Group (Китай) и Tesla Technology Group (США), стремясь к тому, чтобы к 2030 году 30% транспортных средств в стране были электрическими. Эти шаги свидетельствуют о значительном переходе ближневосточного региона к модели развития, основанной на инновациях и высоких технологиях, с целью диверсификации экономики и повышения глобальной конкурентоспособности.

Не только сосредоточившись на развитии внутренних технологий, страны Ближнего Востока, особенно страны Персидского залива, активно расширяют инвестиции за рубеж для доступа к основным технологиям и обмена опытом развития со странами с передовыми технологическими платформами, такими как США, Франция, Италия и Албания. Соглашения о сотрудничестве сосредоточены на высоких технологиях, ИИ, центрах обработки данных, телекоммуникациях и стратегической инфраструктуре. Некоторые заметные проекты включают в себя: ОАЭ обязуются инвестировать 30-50 миллиардов евро в строительство объекта ИИ мощностью 1 ГВт во Франции, что станет одним из крупнейших центров обработки данных ИИ в мире. DataVolt Group (Саудовская Аравия) обязуется инвестировать 80 миллиардов долларов США в передовые технологии и 20 миллиардов долларов США в ИИ и энергетическую инфраструктуру в США. Катар инвестирует 1 миллиард долларов США в Quantinuum Group (США) для разработки квантовых технологий ⁽⁸⁾ . Кроме того, страны региона продвигают применение ИИ и высоких технологий в нефтегазовой отрасли — опоре многих экономик. На конференции по цифровой экономике 2025 года, состоявшейся в Катаре, многие эксперты заявили, что мировые инвестиции в ИИ в нефтегазовой отрасли могут достичь 1000 миллиардов долларов США в течение следующих 10 лет ⁽⁹⁾ , при этом значительная доля будет приходиться на страны Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), такие как Саудовская Аравия, ОАЭ и Катар.

Повышение международного статуса «посредника по миру»

На основе независимой и автономной внешней политики многие страны Ближнего Востока активизировали свое посредническое участие в урегулировании региональных и международных «горячих точек», тем самым подтвердив свою все более четкую роль на международной арене в первой половине 2025 года. Такие страны, как Турция, ОАЭ, Саудовская Аравия, Египет, а также страны с более ограниченным влиянием, такие как Иордания и Ирак, активно продвигают роль посредника как по двусторонним, так и по многосторонним каналам.

Посредническая деятельность наглядно представлена ​​в основных процессах: во-первых, содействие переговорам о прекращении огня и оказанию гуманитарной помощи в российско-украинском конфликте. С февраля по март 2025 года Саудовская Аравия организовала множество переговоров высокого уровня между США, Россией и Украиной, что стало важным шагом после трёхлетнего перерыва. ОАЭ сыграли важную роль, успешно проведя 15 промежуточных обменов удерживаемыми лицами с общим числом участников более 4100 человек и приняв президента Украины Владимира Зеленского с официальным визитом в феврале 2025 года. Во-вторых, содействие российско-американскому диалогу. Турция и Саудовская Аравия организовали два раунда прямых переговоров между двумя сторонами в 2025 году, способствуя постепенному восстановлению двусторонней дипломатической активности. В-третьих, Египет, Катар, Саудовская Аравия и Ирак активно посредничали в урегулировании конфликта в секторе Газа, призывая к созданию суверенного палестинского государства. 34-й саммит Лиги арабских государств в Ираке (май 2025 года) стал важной вехой в содействии прекращению огня и восстановлению сектора Газа. В-четвертых, Египет, Иордания и Ирак координируют свои действия для содействия политическому диалогу и процессу стабилизации в Сирии, способствуя построению мирного переходного периода после политических потрясений в этой стране.

Эти усилия способствовали укреплению имиджа, роли и международного престижа многих стран региона, превратив Ближний Восток в точку опоры для урегулирования сложных конфликтов в современном мире.

Некоторые ключевые особенности региона Ближнего Востока в будущем

Столкнувшись с быстрыми, сложными и непредсказуемыми изменениями, многие региональные и международные эксперты полагают, что ситуация на Ближнем Востоке в перспективе останется потенциально нестабильной. Однако постепенно формируется новая ситуация, в которой роль стран региона становится всё более заметной. Это развитие находит отражение в следующих основных характеристиках:

Во-первых, вопросы безопасности и стабильности по-прежнему остаются главным приоритетом для стран региона и за его пределами, но столкнутся с многочисленными вызовами. Напряженность между Израилем и Ираном, а также конфронтация между Израилем и арабскими странами вокруг войны в секторе Газа и палестинского вопроса затрудняют достижение прорыва в урегулировании «горячих точек» региона в краткосрочной перспективе. Война в секторе Газа, Ливане, Сирии, Йемене и конфликт между Израилем, Ираном и США будут продолжать развиваться по сложной схеме, рискуя затянуться и стать ареной конкуренции за влияние между крупными державами. Ожидается, что иранская ядерная проблема получит множество новых изменений после истечения срока действия некоторых положений Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) в октябре 2025 года, особенно положений, связанных с отменой санкций. Кроме того, нетрадиционные угрозы безопасности, в частности терроризм, по-прежнему представляют потенциальный риск распространения и продолжают представлять серьезную угрозу национальной безопасности и институциональной стабильности многих стран региона.

Во-вторых, страны региона, особенно те, которые обладают большим влиянием, такие как Иран, Израиль, Саудовская Аравия и Турция, продолжат корректировать свои стратегии развития, чтобы более активно участвовать в формировании нового ландшафта сотрудничества и конкуренции на Ближнем Востоке. В контексте продвижения национальных и этнических интересов внешняя политика стран, как правило, становится более прагматичной, фокусируясь на укреплении самостоятельности и гибкой адаптации к нестабильной международной обстановке. Отношения между странами региона по-прежнему будут носить как кооперативный, так и конкурентный характер, с появлением региональных центров силы, таких как Саудовская Аравия, Турция и Египет, которые будут играть роль в решении региональных проблем и содействии процессам стабилизации.

В-третьих, мирный процесс на Ближнем Востоке, особенно усилия по нормализации отношений между Израилем и странами региона, будет и далее продвигаться, но по-прежнему столкнется со многими трудностями. Проведение Израилем жесткой политики в отношениях с Палестиной и Ираном, его стремление расширить еврейские поселения на спорных территориях, наряду с односторонними военными кампаниями в секторе Газа, Ливане и Сирии, усиливают напряженность во многих странах региона. Между тем, процесс улучшения отношений между Ираном и странами Персидского залива, с упором на Саудовскую Аравию, продолжает двигаться в позитивном направлении в направлении расширения всестороннего сотрудничества. Отношения Ирана с Египтом и Бахрейном, как ожидается, также будут развиваться в более позитивном направлении после достижения некоторых конкретных результатов в первой половине 2025 года ⁽¹⁰⁾ .

В-четвертых, тенденция к инновациям в модели экономического роста, ориентированная на развитие высокотехнологичных отраслей (таких как искусственный интеллект, центры обработки данных, цифровая экономика и возобновляемая энергетика), будет и далее активно продвигаться, при этом лидирующую роль могут играть такие страны, как Саудовская Аравия и ОАЭ. Это стратегическая ориентация на снижение зависимости от нефти и повышение конкурентоспособности в контексте глобальных изменений в технологиях и энергетике. Однако процесс экономического развития в некоторых странах, затронутых конфликтами, таких как Ливан ⁽¹¹⁾ , Йемен, Израиль и Палестина, по-прежнему сталкивается со многими трудностями. В этом контексте усиливается участие крупных стран, что приводит к стратегической конкуренции и объединению сил не только в сфере безопасности и военной сфере, но и в гражданской, технологической и инвестиционной сферах. С конца мая 2024 года ряд европейских стран признали Государство Палестина (Испания, Ирландия, Норвегия – 28 мая 2024 года; Словения – 4 июня 2024 года), подтвердив цель создания «двух государств». 21 и 22 сентября 2025 года Великобритания, Канада и Австралия объявили о признании Государства Палестина, подчеркнув сохранение перспективы устойчивого политического решения израильско-палестинского конфликта. В частности, ожидается, что заметные изменения в политике администрации Трампа во время его второго срока окажут существенное влияние на ситуацию в регионе. В то же время ожидается, что движения солидарности в поддержку борьбы палестинцев и антивоенные протесты в Израиле, а также во многих странах региона продолжат усиливаться, способствуя формированию международного общественного мнения и призывая к ответственным действиям для обеспечения мира, стабильности и устойчивого развития на Ближнем Востоке в будущем.

-----------------------------

(1) По оценкам, опубликованным в феврале 2025 года Всемирным банком (ВБ), Организацией Объединенных Наций и Европейским союзом (ЕС), материальный ущерб в Сирии после конфликта и политического переходного периода составил сотни миллиардов долларов США, из которых финансовые потребности в восстановлении базовой инфраструктуры, экономическом восстановлении и институциональной стабильности особенно актуальны в первые 5 лет.
(2) ХТШ была крупнейшей и наиболее организованной оппозиционной силой в Сирии при президенте Б. Асаде, контролируя и возглавляя провинцию Идлиб на протяжении многих лет. 9 декабря 2024 года ХТШ сыграла ключевую роль в координации действий с оппозиционными силами по свержению прежнего режима. После назначения лидера ХТШ президентом Сирии организация официально объявила о своем роспуске и одновременно вошла в состав национальных институтов для обеспечения переходного процесса и восстановления страны на единой основе.
(3) Кроме того, Конференция опубликовала официальное заявление о победе сирийской революции и определила 9 декабря Днём независимости страны. Конференция приняла решение о роспуске Сирийской партии Баас – правящей силы при президенте Б. Асаде – и об объединении вооружённых и политических группировок в федеральные институты для создания единой институциональной основы в переходный период.
(4) 11 марта 2025 года президент Сирии и лидеры Сирийских демократических сил (СДС) подписали соглашение об интеграции административных институтов, созданных СДС на подконтрольных им территориях, в государственную институциональную систему. Стороны также обязались координировать действия против элементов, лояльных старому режиму президента Б. Асада, тем самым укрепляя переходный процесс и объединяя власть в постконфликтный период.
(5) 13 марта 2025 года Сирия официально обнародовала Временную конституцию, что ознаменовало новый этап в процессе институциональной реконструкции. Согласно положениям этой конституции, президент исполняет обязанности главы исполнительной власти и имеет право назначать членов кабинета министров, тем самым закладывая основу структуры власти в постконфликтный переходный период.
(6) Согласно последнему докладу Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), в настоящее время Иран обладает почти 275 кг 60%-ного обогащенного урана, что приближается к 90%-ному порогу – уровню, необходимому для производства ядерного оружия. Это вызвало обеспокоенность международного сообщества и усилило давление на переговорный процесс по ядерной программе между Ираном и мировыми державами.
(7) Несмотря на то, что новое сирийское правительство продолжает поддерживать сотрудничество и военное присутствие на двух стратегических базах на своей территории, Россия отмечает постепенную корректировку дипломатической позиции Сирии на международных форумах. В частности, в резолюции A/RES/ES-11/7, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 24 февраля 2025 года по конфликту на Украине, Сирия перешла от голосования против к воздержанию. Это заметное изменение, учитывая, что с начала конфликта на Украине Сирия голосовала против резолюций, осуждающих Россию, 9 из 10 раз в предыдущих раундах голосования.
(8) Пресс-релиз Белого дома по случаю визита президента США Дональда Трампа в три страны Ближнего Востока в мае 2025 года, https://www.whitehouse.gov/fact-sheets/
(9) См.: Джоэл Джонсон: «Инвестиции в ИИ в нефтегазовую отрасль достигнут около 1 триллиона долларов к 2030 году», The peninsulaqatar , 6 февраля 2025 г., https://thepeninsulaqatar.com/article/06/02/2025/ai-investments-in-oil-and-gas-to-reach-around-1-trillion-by-2030-expert
(10) В декабре 2024 года президент Ирана официально посетил Египет – первый визит за 11 лет – для содействия процессу нормализации отношений между двумя странами. В то же время в отношениях между Ираном и Бахрейном также наблюдались позитивные изменения: при посредничестве России укрепились дипломатические контакты, что открывает перспективы для улучшения двусторонних отношений в будущем.
(11) 27 мая 2025 года премьер-министр Ливана Наваф Салам объявил, что стране необходимо около 14 миллиардов долларов для восстановления и реконструкции после серьёзного конфликта с Израилем, в котором участвовало движение «Хезболла». Эта оценка отражает огромный ущерб, нанесённый инфраструктуре, экономике и обществу, и демонстрирует серьёзность проблемы восстановления стабильности в Ливане после войны.

Источник: https://tapcicongsan.org.vn/web/guest/the-gioi-van-de-su-kien/-/2018/1146302/nhung-chuyen-dong-moi-tai-khu-vuc-trung-dong-trong-thoi-gian-gan-day.aspx